ポテト
Очень задушевный все-таки выдался день.
После уроков остались на дополнительные занятия с Ириной Юрьевной. Пришло всего трое человек. И вроде так норм отзанимались, а потом что-то завязался разговор у нас. Короче, проговорили где-то около часа. Причем, я не считаю это время потраченным зря.
Говорили про Дениса, в основном. Неожиданно выяснилось, что он, оказывается, неуравновешен в психическом плане. Это нам Юрьевна по секрету рассказала, заглядывала в его мед. карту. Ну, это было очевидно, на самом деле, потому что он у нас такой психованный с шестого класса. Когда еще был толстый и с кудряшками. Бог с ним, с Денисом.
В универ, как обнаружилось, психов не берут, и тут я напрягся, потому что у меня самого нервное расстройство. Пусть, не ярко выраженное, но все же диагноз поставлен.
Вот.
Потом Юрьевна рассказывала о своей жизни. Она хорошая все же. Даже жалко ее. Ей 55 лет, а до сих пор нет ни мужа, ни детей. И, судя по этому разговору, ей давно надо было выговориться. Она с таким жаром, с таким детским трепетом, все рассказывала. И про то, как она свою мать боится, и про то, как она с ней не разговаривала шесть лет, как она жила в польском монастыре. В общем, тяжело ей приходилось. Были, конечно же, и светлые моменты. Вспоминала, как она двадцать лет назад выбросила из окна гитару одного ученика, и о собачках своих тоже упоминала.
А еще она так забавно помешана на гороскопах.) И людей хорошо чувствует.
Разговор вышел очень теплым и душевным. Такие со взрослыми людьми получаются не всегда. Думаю, я даже что-то вынес для себя из него.
Как вышли с Лизхен из школы, нас встретили Олег с Ильей. Похохотали, подарили нам целую пачку чокопаек. И мы с Лиз шли, такие мажористые, говорили не-помню-о-чем и ели чокопайки.
Хороший день.
После уроков остались на дополнительные занятия с Ириной Юрьевной. Пришло всего трое человек. И вроде так норм отзанимались, а потом что-то завязался разговор у нас. Короче, проговорили где-то около часа. Причем, я не считаю это время потраченным зря.
Говорили про Дениса, в основном. Неожиданно выяснилось, что он, оказывается, неуравновешен в психическом плане. Это нам Юрьевна по секрету рассказала, заглядывала в его мед. карту. Ну, это было очевидно, на самом деле, потому что он у нас такой психованный с шестого класса. Когда еще был толстый и с кудряшками. Бог с ним, с Денисом.
В универ, как обнаружилось, психов не берут, и тут я напрягся, потому что у меня самого нервное расстройство. Пусть, не ярко выраженное, но все же диагноз поставлен.
Вот.
Потом Юрьевна рассказывала о своей жизни. Она хорошая все же. Даже жалко ее. Ей 55 лет, а до сих пор нет ни мужа, ни детей. И, судя по этому разговору, ей давно надо было выговориться. Она с таким жаром, с таким детским трепетом, все рассказывала. И про то, как она свою мать боится, и про то, как она с ней не разговаривала шесть лет, как она жила в польском монастыре. В общем, тяжело ей приходилось. Были, конечно же, и светлые моменты. Вспоминала, как она двадцать лет назад выбросила из окна гитару одного ученика, и о собачках своих тоже упоминала.
А еще она так забавно помешана на гороскопах.) И людей хорошо чувствует.
Разговор вышел очень теплым и душевным. Такие со взрослыми людьми получаются не всегда. Думаю, я даже что-то вынес для себя из него.
Как вышли с Лизхен из школы, нас встретили Олег с Ильей. Похохотали, подарили нам целую пачку чокопаек. И мы с Лиз шли, такие мажористые, говорили не-помню-о-чем и ели чокопайки.
Хороший день.